Записки из миссионерских путешествий по Архангельской Карелии

стр. 5

Несмотря, однако, на все задержки и остановки, 7 февраля в 11 часов утра мы уже подъезжали к приходу села Нюхчи, первому по порядку из приходов Кемского уезда.
Надо сказать, что Кемский уезд, из всех уездов Архангельской губ., наиболее заражен расколом, хотя не одинаковой степени в различных приходах; двуперстное же сложение и некоторые другие старые обряды царствуют почти во всех приходах этого уезда; не избегли влияния раскола, как мы ниже увидим, и карельские приходы. В Нюхченском приходе раскол проявляется весьма своеобразно: некоторые из склонных к расколу часто долго почти ничем не отличаются от православных: ходят в церковь и принимают все церковные таинства, но в возрасте от 40-50 лет уходят в лес на “скитское жилье”, и одни из бывших прихожан храма остаются там до конца жизни безвыходно, другие же, хотя и посещают селения, но в храм Божий не ходят и чуждаются его, боясь “омирщиться”. Заметно было, между прочим, мною здесь такое весьма странное явление: после обычной сделанной мне причтом в церкви встречи, все подходили ко мне за благословением, не исключая и придерживающихся раскола, но в другой раз, когда во время всенощного бдения я стоял у старинной иконы Св. Николай, нарисованного на жести, и преподавал благословение покланяющимся ей, ни один из старообрядцев не шевельнулся, чтобы подойти к иконе и затем принять благословение; скоро я узнал, что причиною такого их поведения было недостаточное доверие их к святости иконы, написанной на жести; это подало мне прекрасный повод сказать после всенощной слово о святости вообще всех икон и о значении их для христианина.
Вечером этого дня я закончил утешительно для меня беседою в доме приходского священника (о. Павла Зуева), куда кроме постоянных моих спутников прибыли также о. благочинный 4-го Кемского округа о. Николай Канорский, приехавший сюда для сопровождения меня по своему благочинию, и миссионер Кемско-Александровского округа, священник о. Павел Преображенский, убеленный сединами старец, более тридцати лет совершающий свое миссионерское в этом округе служение; ему поручено было сопровождать меня на всем дальнейшем пути и в особенности по карельским приходам, в качестве переводчика; он много меня утешал сообщениями довольно полезных сведений о карельских приходах; когда я в свою очередь рассказывал ему и прочим, как горел я сердцем и утешался, видя высокий подъем религиозного духа народа в посещенных мною приходах Онежского уезда и сетовал, что не буду ощущать этой радости в Карелии, то он успокаивал меня и уверял, что кареляки утешат меня не менее, если не более, чем онежане.

стр 5