Жизнь рабочих по сплаву бревен в Архангельской Карелии

Бубновский М. Жизнь рабочих по сплаву бревен в Архангельской Карелии // Известия Архангельского общества изучения Русского Севера. 1911. № 19. С. 596 – 604.

С. 596

Жизнь рабочихъ по сплаву бревенъ въ Архангельской Карелiи.

Рабочiе встаютъ въ началѣ пятаго часа утра. При сплавѣ есть ночной караульный, который ходитъ каждое утро въ тѣ мѣста, гдѣ спятъ рабочiе и протягивающе выкрикиваетъ всегда одну и туже фразу: „вставайте, дружки, вставайте, молодчики, вставайте!“ Нѣкоторые „дружки“ просятъ караульнаго „обождать маленько“, другiе переходятъ на новое мѣсто и снова намѣреваются заснуть. Но караульный неумолимъ. Сильною руганью онъ вынуждаетъ подняться всѣхъ „соней“. „Сони“ наскоро одѣваются и, иногда не умывшись, спѣшатъ пить чай къ своимъ товарищамъ, вставшимъ немного раньше. Чай пьютъ группами, по 3–4 человѣка, родные съ родными, однодеревенцы съ однодеревенцами, изъ большихъ желѣзныхъ чайниковъ. Кипятокъ заблаговременно приготовляется ночнымъ караульнымъ. Рабочiе довольны, что приходятъ, какъ они выражаются „къ готовому чаю“, хотя готовый, безплатный бываетъ только кипятокъ, а чай и сахаръ рабочiе должны имѣть свой¹⁾. Дороговизна чаю и сахару, который рабочiе покупаютъ у старшаго приказчика на сплавѣ, всегда вызываетъ недовольство. По этому поводу бываютъ такiе разговоры. „Нигдѣ эдако не слыхано, чтобы чай продавали по 50 к. „читверку“; вездѣ есть скидка, а сахаръ – по 23 к. фунтъ, а съ насъ приказчикъ беретъ постолько“.

Но вотъ появляется старшiй приказчикъ, разговоры подобнаго рода мгновенно прекращаются, только слышно отрывистое выкрикиванiе кашевара²⁾: „бери, ребята, хлѣба, къ чаю“. Рабочiе поднимаются со своихъ мѣстъ; а мѣста дял чаепитiя выбираютъ гдѣ нибудь около клочка земли, или камня, которые служатъ столомъ, и идутъ къ корзинѣ съ хлѣбомъ, стараются выбрать „коврижку помягче“; но замѣчанiе кашевара, „чего копаетесь, рази ни все равно“! – нѣсколько сдерживаетъ ихъ и они уходятъ съ черствою ковригою, которую сначала разрубаютъ топоромъ, потомъ мочатъ въ чаю и только тогда съ трудомъ разжевываютъ.

Въ пять часовъ старшiй приказчикъ выходитъ изъ харчевой³⁾ съ группою служащихъ-младшихъ приказчиковъ и небрежно грубо кричитъ: „копись, ребята“! Рабочiе – сто человѣкъ и болѣе – выбираютъ поровнѣе мѣсто и становятся въ шеренгу. Начинается перекличка, а затѣмъ распредѣленiе рабочихъ на различныя дѣла по сплаву. Работы на сплавѣ

С. 597

 

не всегда одинаково. Когда лѣсъ плыветъ по рѣкѣ безъ пороговъ, то работы бурлакамъ немного и работа легкая. Одни рабочiе слѣдятъ за тѣмъ, чтобы лѣсъ не оставался сзади (идутъ „въ хвосты“); другiе отпихиваютъ бревна, приставшiя на пути къ берегамъ; третьи плывутъ вмѣстѣ съ харчевой; четвертые катаютъ съ береговъ рѣки лѣсъ, который попадается въ пути, какъ добавочный къ общей заготовкѣ и т. д.

Гораздо болѣе усилiя и расторопности требуется отъ рабочихъ, когда лѣсъ идетъ порожистыми мѣстами. Передъ порогомъ прежде всего ставятъ запань. Цѣль устройства запани – остановить на время лѣсъ и не дать ему возможности въ послѣдующемъ идти по порогу сплошной массой „пыжомъ“.

Запань устраивается изъ бревенъ, скрѣпленныхъ посредствомъ каната въ видѣ длинной полосы, перетянутой поперекъ рѣки. Когда лѣсу прибудетъ много, то одинъ конецъ запани у берега немного отпускается вдоль по теченiю рѣки и т. о. для деревьевъ является проходъ или „ворота“. У этихъ воротъ всегда стоитъ нѣсколько рабочихъ, которые слѣдятъ за тѣмъ, чтобы лѣсъ шелъ по порогу въ возможно меньшемъ количествѣ – рѣже. Въ порогѣ на мелкихъ мѣстахъ лѣсъ остается. Такой остающiйся лѣсъ называется „косы“. Иногда рабочiе сами устраиваютъ косы. Они стоятъ потомъ на этихъ „косахъ“ и наблюдаютъ, чтобы плывущiе мимо бревна были не въ поперечномъ положенiи по отношенiю къ рѣкѣ, а въ продольномъ. Это нужно для того, чтобы не было „заломовъ“.

Главный проходъ для лѣсу въ порогахъ обыкновенно бываетъ узкiй и извилистый, ибо косы занимаютъ въ различныхъ мѣстахъ рѣкъ почти ⁴/₅ ея ширины. Случается, что достаточно одному бревну „стать поперекъ“ въ узкомъ проходѣ, и оно заграждаетъ дорогу всѣмъ остальнымъ бревнамъ. Тутъ то и происходитъ „заломъ“. Сильнымъ напоромъ воды бревна наваливаются въ различныхъ положенiяхъ одно на другое и, пока успѣваютъ закрыть „ворота“, образуется цѣлая гора бревенъ. Необходимо „заломъ“ устранить. Работа трудная, рискованная. Когда рабочiй стоитъ на „косахъ“, то положенiе его безопасно; но когда рабочiй стоитъ на томъ лѣсу, который заломило, то положенiе его опасное. Стоитъ только удачно выпихнуть два три бревна, какъ заложившiйся лѣсъ тронется и тогда рабочимъ нужно спѣшить на „косы“. Косы близко, но лѣсъ несется очень быстро и рабочiе чуть-чуть успѣваютъ достичь мѣста. Въ особенно опасныхъ мѣстахъ рабочiе привязываются веревками, концы которыхъ находятся въ рукахъ людей, стоящихъ на „косахъ“.

Черезъ большiе пороги проходятъ одни бревна. Харчевыя, лодка, карбаса перетаскиваются „горой“. Тащатъ харчевую или карбасъ человѣкъ 30–70 по дорогѣ, устланной поперекъ жердочками. Перетаскиванiе сопровождается пѣснею „дубинушки“. Привожу нѣсколько запѣвовъ „дубинушка“.

„Споемъ братцы веселѣе,

Наша лодочка пойдетъ скорѣе“

(Припѣвъ) – Эй, дубинушка…

„Мы приказчиковъ не просимъ,

Сами лодку перебросимъ“

(Припѣвъ) – Эй, дубинушка…

Эй, ребята, слава Богу

Намъ тянуть уже немного…

(Припѣвъ) – Эй, дубинушка…

С. 598

 

Большинство запѣвовъ съ нецензурными выраженiями.

Въ небольшихъ порогахъ харчевыя и карбаса „спускаются“. Опасности большой при спускѣ карбаса нѣтъ. Карбаса сидятъ въ водѣ неглубоко, они узки и кормщикъ, знающiй въ порогахъ глубокiя мѣста, съумѣетъ справить. Харчевыя тоже сидятъ въ водѣ неглубоко, но онѣ имѣютъ то неудобство, что широки – саж. 1¹/₂. Управлять харчевой въ узкихъ и извилистыхъ проходахъ въ порогѣ очень трудно. При малѣйшей оплошности харчевая садится на мель и напоромъ воды можетъ быть приведена въ несоотвѣтствующее ей положенiе. Тогда харчевую, хотя не всю, заливаетъ водой и происходятъ несчастiя съ рабочими до смерти включительно.

Послѣ спуска карбасовъ, и лодокъ, и харчевыхъ рабочимъ предлагается угощенiе „спусковое“ – чай, водка.

Менѣе рискованная, но зато болѣе тяжелая, почти лошадиная работа требуется отъ рабочихъ, когда лѣсъ нужно гнать по озерамъ. Въ такихъ случаяхъ лѣсъ сплавляется въ „кошелѣ“. Каждый „кошель“ заключаетъ въ себѣ отъ 11–15 тысячъ бревенъ.

Устройство „кошеля“ таково, – берется нѣсколько деревьевъ „оплотинъ“, концы которыхъ скрѣпляются между собою желѣзными цѣпями (не вплотную). Изъ этихъ скрѣпленныхъ „оплотинъ“ образуютъ кругъ или „кошель“; въ этотъ-то кошель и „набиваются“ бревна, почти всплошную. Кошель прикрѣпляется къ „головкѣ“ – квадратному плоту (3х3 саж.); на „головкѣ“ становится и прочно укрѣпляется въ вертикальномъ положенiи „воротъ“. Къ „вороту“ привязана однимъ концомъ и намотана на него толстая веревка. Чтобы гнать лѣсъ по озерамъ, къ другому концу веревки прикрѣпляютъ большой якорь, веревку разматываютъ съ „ворота“ и якорь завозятъ въ озеро по тому направленiю, куда нужно, а затѣмъ 10–12 рабочихъ начинаютъ вращать воротъ, наматывая на него веревку и въ тоже время приближаясь къ якорю, неподвижно засѣвшему на днѣ озера. Кошель падаетъ впередъ очень медленно. Веревка или „завозь“ бываетъ около 100 саж. длины. Чтобы не было остановки въ движенiи, а остановка можетъ произойти во время завоза якоря, обыкновенно у кошеля имѣется двѣ головки. Такъ что, когда одна „головка“ притягивается къ якорю, уже заброшенному въ озеро, другая „головка“ завозитъ особый якорь и дѣлаетъ всѣ приготовленiя къ тому, чтобы въ нужный моментъ выступить на смѣну первой головки и т. д. Это дѣлается не столько для скорости движенiя, сколько для того, чтобы предупредить остановку кошеля, ибо остановившiйся кошель привести въ движенiе очень трудно. Такова въ общихъ чертахъ работа бурлаковъ. Рабочее время за день подраздѣляется на три „упряжки“.

1-я: съ 5 и до 9 ч. утра.

2-я: съ 10 ч. ут. до 3 ч. дня.

3-я: съ 4 ч. дня до 8 ч. вечера.

Промежутки между 9–10 и 3–4 часами положены на обѣдъ и „пабедокъ“. Такимъ образомъ рабочiй день, за вычетомъ времени на обѣдъ, и пабѣдокъ, продолжается 13 часовъ. Къ обѣду рабочимъ подаютъ въ „скоромные“ дни мясныя щи и кашу, въ „постные дни“ горохъ и кашу. Вмѣсто гороха иногда варится сушеная рыба.

Когда подаются щи, то рабочiе довольны, но когда имъ приготовляютъ горохъ, то они возмущаются рѣшительнымъ образомъ. „Это намъ не писча“, – говорятъ они. „Вишь она какая, работа-то наша. Все

С. 599

 

надоть одни бревна ворочать. Промнешься, такъ горохомъ немного наѣшься“. Ѣдятъ рабочiе, какъ и пьютъ чай, на тѣхъ же клочахъ земли, или камняхъ.

Къ „пабѣдку“ подается одна пшенная каша, а затѣмъ рабочiе пьютъ свой чай. Въ это время изъ ближайшихъ деревень приходитъ на сплавъ много женщинъ и подростковъ обоего пола. Одни приносятъ что нибудь для продажи, напр. яйца, молоко, масло; подростки приносятъ червей для ловли рыбы бурлакамъ. Большинство приходитъ „поѣсть каши бурлацкой“. Каши у бурлаковъ варится всегда много. Кашеваръ, кладя малымъ ребятамъ въ подолъ кашу, поминутно приговариваетъ: „Ѣшьте, ребятки – Богъ съ вами. Мнѣ-ка не жалко чужого добра. Такъ же все въ рѣку придется бросить“.

Послѣ „пабѣдка“ (съ 3 ч. д. до 4 ч. д.) часть рабочихъ остается спать. Это „ночные“. Имъ предстоитъ работать съ 9 часовъ вечера до 4 часовъ утра слѣдующаго дня. (Послѣ ночной работы дается 5 часовъ отдыха – съ 4 ч. д. до 9 ч. утра, а затѣмъ работа обычнымъ порядкомъ). Вслѣдъ за ужиномъ, который бываетъ въ 9 часу вечера, рабочiе ложатся спать, предварительно высушивъ промокшiя за день сапоги и портянки. Спятъ рабочiе подъ „мокшанами“. Мокшанъ „палатка изъ парусины“, съ одной стѣною подъ угломъ 45°. „Стѣна“ обыкновенно ставится съ той стороны, отукда дуетъ вѣтеръ. Спать подъ „мокшанами“ очень неудобно, особенно въ жаркое время, когда въ лѣсу появляется безчисленное множество комаровъ. Рабочiе разсказываютъ, что иногда въ лѣсу бываетъ столько комаровъ, что и „глазъ открыть нельзя, не то закусаютъ“. Чтобы избѣжать комаровъⁱ, хотя бы во время сна, бурлаки заводятъ пологи.

Если на пути сплава встрѣтится „боровая избушка“, то такая избушка въ ночное время бываетъ полнымъ-полна. Устройство „боровой избушки“ очень просто. Четыре стѣны вышиною въ одну сажень; въ одной изъ стѣнъ квадратное четырехвершковое окошечко и такiе же квадратные одно-аршинныя двери; внутри – печка „каменка“ безъ трубы, двѣ низенькихъ скамейки и, вмѣсто пола, куча полусгнившей травы, перемѣшанной съ щепками от разрубленныхъ и расколотыхъ дровъ; вмѣсто крыши – вѣтки ели, покоящiяся на тоненькихъ жердочкахъ, перекинутыхъ вдоль и поперекъ отъ одной до другой стѣны избушки. Прежде чѣмъ войти въ боровую избушку, бурлакъ беретъ толстую палку, а затѣмъ, войдя въ избушку, колотитъ этой палкой по полу, приговаривая; „прочь, паршивыя“! Это по адресу мышей, которыхъ въ „боровыхъ избушкахъ“ всегда много; затѣмъ въ „каменкѣ“ избушки разводится огонь; дымъ выходитъ дверями. Когда дрова истопятся и въ печкѣ остаются одни раскаленные угольяⁱⁱ, бурлаки входятъ въ избушку и тотчасъ же „падаютъ ницъ“: стоять невозможно и дымно и жарко. Лежать – ничего, можно. Бурлаки довольны, что тепло, а главное нѣтъ комаровъ. – А дымъ? – спросишь у нихъ. – Ничего, пройдетъ, говорятъ они и богатырски засыпаютъ.

Немного праздниковъ имѣютъ бурлаки. Съ начала навигацiи и до 15 iюня только два праздника – въ день Св. Николая и въ Троицу. Въ воскресные дни и даже въ Вознесенiе Господне бурлаки работаютъ тоже 13 часовъ въ сутки. Только весною текущаго года бурлакамъ одного изъ сплавовъ къ Карелiи удалось добиться того, что имъ разрѣшили праздновать воскресные дни безъ вычета изъ недѣльной платы. Много настойчивости пришлось проявить бурлакамъ, прежде чѣмъ

С. 600

 

получить желаемое. Сначала изъ главной конторы по заготовкамъ ихъ стращали казаками. Нѣкоторые бурлаки сразу же хотѣли отказаться отъ своей затѣи, но находились такiе, особенно изъ молодыхъ, которые убѣждали другихъ лучше уйти со сплава, чѣмъ слушать запугиванiя да работать въ праздники.

Привожу здѣсь „рѣчь“ бурлака-кареляка, сказанную передъ тѣмъ, какъ рабочiе совсѣмъ хотѣли уйти со сплава, слѣдствiемъ чего и было дано разрѣшенiе праздновать.

„Ребята! здря они (изъ конторы) насъ стращаютъ казаками. Наше дѣло правое. Ежели бы мы, значитъ, шли противъ государственнаго закона, тогда бы можно насъ стращать. А мы жолаемъ только празновать воскресенья. И нигдѣ этого нѣтъ, чтобы въ праздники работать. Я былъ въ Фихляндiи, тамъ невѣрующiе, да и то празднуютъ. А мы, православные, ходимъ въ церковь и жолаемъ праздновать“.

Какъ радостно сiяли лица всѣхъ бурлаковъ, когда они, томимые ожиданiемъ, наконецъ, услышали „разрѣшено“.

Праздникъ бурлаки проводятъ, по ихъ словамъ, весело. Посмотримъ, въ чемъ заключается веселье.

Одни рабочiе удятъ рыбу, другiе гдѣ нибудь въ „корежкѣ“ (маленькiй порогъ) упражняются въ плаванiи на одномъ бревнѣ, третьи уходятъ въ ближайшую деревню за водкой, четвертые играютъ въ „лунки“. Игра въ лунки заключается въ слѣдующемъ: копается въ землѣ небольшая ямка – „лунка“; въ эту „лунку“ рабочiе кладутъ по монетѣ равной цѣнности и затѣмъ, отойдя сажени за 1¹/₂, поочередно попадаютъ въ нее камешкомъ, – кто попадетъ въ „лунку“, тотъ и беретъ изъ нея одну монету. Нѣкоторые изъ бурлаковъ уходятъ въ ближайшую „боровую избушку“ и тамъ „моются въ банѣ“. Избушка протапливается до тѣхъ поръ, пока въ ней не получится сильный жаръ. Бурлаки „парятся“, хвощутся, а затѣмъ купаются въ рѣкѣ.

Въ воскресные дни рабочiе получаютъ отъ приказчика деньги – „за работу“, но не всѣ, а столько, сколько нужно бурлаку на мелкiе расходы за недѣлю.

Каждый бурлакъ имѣетъ на рукахъ расчетную книжку, куда вписывается число рабочихъ дней и выдача денегъ. Въ этой же расчетной книжкѣ обозначается мѣстожительство бурлака, цѣна за работу въ недѣлю, срокъ работы и задатокъ, если таковой взятъ рабочимъ при наймѣ.

Большинство бурлаковъ – мѣстные кареляки, но на каждомъ сплавѣ есть русскiе рабочiе (изъ Онежскаго уѣзда) такъ назыв. „одинки“. „Одинки“ ходятъ на сплавъ годовъ по 20 болѣе – кряду. Въ теченiе зимы они берутъ (изъ конторы по заготовкамъ въ г. Кеми) два задатка: одинъ въ началѣ зимы, другой передъ походомъ на сплавъ. Оба задатка доходятъ у нѣкоторыхъ до 40 руб. То обстоятельство, что „одинки“ получаютъ на сплавѣ не больше мѣстныхъ кареляковъ, вызываетъ среди нихъ („одинковъ“) большое недовольство. „Мы, говорятъ одинки, ходимъ на сплавъ по нѣсколько лѣтъ, тащимся за 500 верстъ и получаемъ столько-же, сколько кареляки. Ихнее дѣло домашнее. А у насъ и на дорогу надоть издержать и мало ли всякихъ расходовъ на чужой сторонѣ. Надо бы намъ прибавить“. Нужно отмѣтить, что „одинки“ – лучшiй элементъ среди рабочихъ на сплавѣ.

Больше всего бурлаки (кромѣ одинковъ) нанимаются работать до „Петрова дни“. Съ каждаго бурлака, не дослужившаго до срока, удерживается

С. 601

 

при окончательномъ расчетѣ нѣсколько копеекъ съ рабочей недѣли. Есть на сплавѣ и такiе бурлаки, недѣльный „заработокъ“ которыхъ обозначается „по заслугѣ“. Хорошо, если такой бурлакъ (по заслугѣ бурлаки-первогодки) доживетъ до срока, ему платятъ немного меньше другихъ. Но стоитъ только бурлаку, работающему за цѣну „по заслугѣ“ уйти ранѣе срока, какъ его расчитываютъ самымъ обиднымъ образомъ. Вотъ здоровенный дѣтина вваливается въ харчевую и проситъ у приказчика разсчетъ. „Не могу, ты не дослужилъ двухъ недѣль до сроку (бурлакъ работалъ 7 недѣль), говоритъ приказчикъ“. – „Да у меня батько нездоровъ сталъ, такъ мнѣ нужно дома работать“, – отвѣчаетъ бурлакъ. – „А мнѣ какое дѣло, эдакъ вы и всѣ разбѣжитесь“, – уже не говоритъ, а кричитъ приказчикъⁱⁱⁱ. – „Какъ хотите, подавайте расчетъ,“ – настаиваетъ бурлакъ и бросаетъ на столъ разсчетную книжку. Приказчикъ беретъ книжку, беретъ счеты и говоритъ: „Хорошо, я тебя разсчитаю, только по 3 р. 50 к. въ недѣлю, а если бы дослужилъ до срока, то получилъ бы по 5 руб. 20к. за недѣлю. Сколько у тебя забору?!“ спрашиваетъ приказчикъ рабочаго и, смотря въ книгу, кладетъ на счетахъ, приговаривая вслухъ:

Задатку взято……………………… 10 р. –

Сушки 10 фунтовъ по 13 к. ф. ….. 1 „ 30 к.

Сахару 14 ф. по 23 к. ф. ………….. 3 „ 22 „

Чаю 3 четверки по 50 к. чет. …….. 1 „ 50 „

Табаку на……………………………. 1 „ 28 „

Деньгами взято на сплавѣ……….. 1 „ – „

Спичекъ на………………………… – „ 10 „

Кожа для починки сапогъ………. – „ 40 „

Штаны изъ финской матерiи…… 4 „ 20 „

Рубашка изъ финской матерiи…. 2 „ – „

Еще деньгами взято………………. – „ 50 „

__________________

Итого……. 25 р. 50 к.

Заработка 7 недѣль по 3 р. 50 к. всего 24 р. 50 к.^iv „Ты еще долженъ остаешься рубль, какой тебѣ расчетъ, кричитъ приказчикъ“. – „Вольно вамъ было меня разсчитывать по 3 съ полтиной. Вы бы ужъ заодно расчитали по полтора рубля въ недѣлю, то я еще больше долженъ остался“. – Приказчикъ кричитъ „убирайся вонъ“. Бурлакъ уходитъ, но приговариваетъ. – „Подавиться бы тебѣ той десяткою-то, которую ты у меня задержалъ. А мы видали деньги“!

Больше всего денегъ забираютъ у приказчика игроки въ карты. Играютъ всегда въ „21“; особенно азартныхъ игроковъ немного. Обычно играютъ шестеро, назовемъ ихъ – Пашко, Антонко, Оська, Демьянко, Федька и Сенька. Около этихъ игроковъ всегда скопляется много бурлаковъ, обхватившихъ играющихъ плотнымъ кольцомъ; стоятъ молча и только изрѣдка вставляютъ кое-какiя замѣчанiя, когда игра бываетъ крупная и интересная. Больше всего разсуждаютъ сами игроки. Очередь тасовать и сдавать карты Пашко. Пашко ставитъ „на конъ“ 15 коп., беретъ въ руки засаленныя карты, тщательно тасуетъ ихъ, а затѣмъ, подавая сосѣду справа, (Сенька) говоритъ – „снимись“! Сенька снимаетъ „подъ самую средину“ и при этомъ незамѣтно для другихъ хочетъ посмотрѣть подснятую карту; но это не удается. Пашко, раздавая подснятые карты поочередно игрокамъ, называетъ каждаго изъ нихъ по имени – Антонко, Оська, Демьянко, Федька, Сенька. Карты розданы. Начинается

С. 602

 

игра. „Эхъ, кабы всѣхъ объегорить“, – говоритъ Пашко, заглядывая къ себѣ въ карту и видя туза.

„Антошка, за сколько?“ – продолжаетъ онъ. „Да ужъ извѣстно дѣло, говоритъ Антонъ, первая рука, надо за всѣ пятнадцать, – давай двѣ карты“. Антонъ имѣлъ валета и прикупилъ восьмерку съ десяткой. „Ну, думаетъ онъ, набралъ 20 очковъ, мои деньги“. Но въ ту же минуту Пашко, прикупивъ къ своему тузу девятку, громко заявилъ: – „хозяйскiе“ (20 очковъ; тасующiй имѣетъ преимущество передъ всѣми игроками). Антонъ плюется и говоритъ, что и у него „20“, что ему „не везетъ въ карты“, бросаетъ въ банкъ 15 коп. и считаетъ оставшiяся у себя деньги.

– „Оська! – восклицаетъ банкометъ-Пашко, въ „банкѣ“ 30, за сколько“?

– „Да что, братъ, картишка худая, за петачекъ“.

– „Иди больше“!

– „Не пойду, у меня шестерка на рукахъ, самая проклятая карта“.

Пашко соглашается съ этимъ и даетъ Оськѣ сначала короля, потомъ семерку. Прикупивъ къ своему королю двѣ девятки, онъ тихо говоритъ: „тащи петачекъ, у меня переборъ“.

– „Въ „банкѣ „25“ Демьянко, конешно за всѣ“? Демьянко всегда „ходитъ за всѣ“ и теперь хочетъ идти „за всѣ“, но при этомъ приговариваетъ: – „Оська выигралъ, навѣрно, я проиграю. Но не жалко для тебя, Пашко, денегъ, ты и самъ мнѣ-ка ставишь“. Въ результатѣ у Демьянка „16“ очковъ, а у Пашко „17“. Пашко со словами: – „къ 17 только пьяные прикупаютъ“^v – говоритъ Демьяну „тащи, братъ, четвертакъ, у тебя больше“. Демьянъ тащитъ деньги. Пашко волнуется, но затѣмъ Демьянко показываетъ свои „16“ очковъ и говоритъ „на, на, деньги-то“, я подшутилъ маленько. Пашко веселѣетъ и обращается къ Федькѣ.

– „Федька – въ банкѣ полтина! – за сколько?“ Федька и послѣднiй игрокъ – Сенька – братья. Они всегда идутъ за весь „конъ“, въ надеждѣ выиграть деньги, если не одному, такъ другому. Пашко знаетъ это, знаетъ онъ еще и то, что Федька и Сенька любятъ сплутовать, а потому въ игрѣ съ ними онъ остороженъ.

– „За сколько, Федька, идешь?“ – повторяетъ Пашко.

– „Давай сыграемъ“ – говоритъ Федька.

– „Да я спрашиваю за сколько?“

– „Да вотъ за эти“ (Федька показываетъ неопредѣленно рукой не то на серебро, не то на мѣдь въ банкѣ).

– „Такъ ты идешь за мѣдь, али за серебро?“ – спрашиваетъ Пашко.

Федька. „А сколько всѣхъ“.

Пашко. „Полтина“.

Федька. „Давай за полтину!“

Пашко. „За полтину?“

Федька. „За полтину!“

Пашко. „Ставь деньги на конъ!“

Федька. „Да будто не поставлю“.

Пашко. „Ставь! не повѣрю“. Федька кидаетъ трешницу, получаетъ карту и задумчиво останавливается, потомъ произноситъ вслухъ „брать или не брать еще карту?“ и рѣшается не брать. Пашко набираетъ себѣ „21“ и съ особенною иронiей обращается къ Федькѣ.

– „Выселяйте“.

С. 603

 

Бурлаки звонко смѣются. Федька пересчитываетъ „очки“ у Пашко, а тотъ, видя что Сенька уже поставилъ „впередъ“ рубль, молча даетъ ему карту. Сенька всегда ставитъ деньги „впередъ“ и столько, за сколько идетъ, чтобы не быть сконфуженнымъ, подобно своему брату Федькѣ. Сенька рубль проигралъ. Имѣя на рукахъ десятку, онъ прикупилъ даму и со свойственной ему откровенностью заявилъ, что получилъ „перекладку“ (мелкая карта послѣ крупной). Попросилъ еще карту и получилъ десятку.

– „Переборъ“, сказалъ онъ съ сожалѣнiемъ.

– „Въ банкѣ два рубля. Стучу“, – сказалъ Пашко, тасуя долго и осторожно карты.

Пашко. „Антонко, за сколько?“

Антонъ. „Давай хоть копеекъ за 30“ и набираетъ опять много… Это замѣтно по игривому настроенiю Антона.

Пашко. „У меня 19“.

Антонъ. „А у меня 20“.

Пашко. „Покажи! гдѣ же 20, у тебя „21“, ты „спариль“. Ставь денежки“.

Антонъ. „Да у меня 21“.

Пашко. „Зачѣмъ „спариль“ (долженъ былъ сразу заявить банкомету, что набралъ 21). Слѣпые въ карты не играютъ“.

Пашко. „Оська“!

Оська. „Да што, братъ, опять картишка худая, та-же распроклятущая шестерка“.

Пашко. „Да вѣдь ты давеча на нее выигралъ!“

Оська. „Што-што, выигралъ. Давай опеть за петачекъ“.

Пашко. „Ну иди хоть за двугривенной“.

Оська. „Давай не-то!“ и взялъ переборъ. Бурлаки смѣются.

Оська проклинаетъ шестерку, а затѣмъ обращается къ Антонку. „Перемѣнимся-ко Антонко мѣстами: быватъ скорѣе повезетъ“ – мѣняются мѣстами. Между тѣмъ игра продолжается съ Демьяномъ.

Пашко. „Въ банкѣ два пятьдесятъ“. Демьянко, молчка, прикрываетъ своею картою эти деньги, что означаетъ, что онъ идетъ за всѣ. Пашко, подавая карту, – „будетъ?“

Демьянко. „Бери себѣ“.

Пашко. „18“.

Демьянко. „Твоя“.

Пашко. „Въ банкѣ пять рублей. За сколько идешь, Федька!“

Ѳедька. „За всѣ, за пять“ (ставитъ). Пашко даетъ ему одну карту. Въ ту-же минуту Ѳедька откидываетъ къ Пашку двѣ карты – „два голыхъ“ (два туза 21). Бурлаки – „ай да Ѳедька, молодецъ, Ѳедька!“

Ѳедька. „По моему такъ, рисконуть да закаяться!“

Пашко въ отчаянiи бросаетъ карты. Бурлаки – „ничего, Пашко, карта не кобыла: передъ свѣтомъ повезетъ“.

Тасовка переходитъ къ Антону.

Игра продолжается…

Къ вечеру приходятъ изъ деревни бурлаки съ водкой. Они уже пьяны. Начинается попойка, пѣсни, пляска.

Вотъ заспорили. Купившiй водку хотѣлъ было взять ее и использовать по своему усмотрѣнiю, но пьяная компанiя запротестовала – „оставь, мы заплатимъ тебѣ, сколько сойдетъ съ брата“. Спорная водка (четверть) въ рукахъ пяти бурлаковъ: всякiй тащитъ ее къ себѣ. За

С. 604

 

споромъ слѣдуетъ драка. Первый начинаетъ драться обладатель водки. Онъ какъ-то особенно скоро снимаетъ съ ноги сапогъ и каблукомъ его ударяетъ по головѣ товарища по винопитiю. Товарищъ не остается въ долгу. Въ результатѣ лужа крови. Случается, что черезъ полчаса послѣ драки, дерущiеся уже сидятъ вмѣстѣ и беззаботно распѣваютъ.

„Погуляемте рябято –

Вмѣстѣ водочки попьемъ“.

Когда водка выпита, бурлаки поютъ врозь, кто что знаетъ. Одинъ тянетъ.

„Развѣ мы кого боимся,

Развѣ испугаемся“…

Другой.

„Мы безъ ножиковъ не ходимъ,

Безъ каменья никогда;

За ножи садятъ въ правленье –

За каменье не всегда“.

Гдѣ то вдали слышатся звуки „тальянки“. То идетъ группа молодежи-бурлаковъ. Они трезвы и стройны, но громко поютъ.

„Дома братья работаютъ,

Мы на выгонкѣ живемъ;

Отъ насъ денегъ дожидаютъ, –

Мы въ опорочкахъ идемъ“.

„Бурлакъ пашенки не пашетъ,

Бурлакъ сѣно не коситъ.

На берестяной машинѣ

Безъ гроша домой катитъ“.

Тихая лѣтняя ночь далеко разноситъ звуки пѣсенъ.

М. Бубновскiй.

__________

.