«Моя милиция меня бережёт» (В. Маяковский)
Лет десять назад стою я на балконе, белая ночь, светло, как днём, и вдруг вижу, какие-то парни остановили машину и вытаскивают шофёра, что-то у него требуя. Он пытался сопротивляться, – да куда там! Их было трое, а он – один. Вероятно, нужны были деньги, пришлось молодому человеку раскошелиться. Машина двинулась дальше по проспекту Ломоносова, а эта троица спряталась в кустах под тополями у дома напротив.
Хочу признаться вам, дорогие читатели, что я из поколения «Не проходите мимо». Звоню в полицию, благо, что она за два квартала от моего дома, и рассказываю, где затаились грабители. Вскоре полицейская машина показалась около того места, где эти парни спрятались. Я наблюдаю за действиями полицейских, надеясь, что они выйдут из машины и поймают грабителей. Не тут-то было, постояв минуты две, машина поехала дальше в полицейский участок. Я снова позвонила в полицию, – реакции не последовало. А Медведев, поменяв милицию на полицию, обещал, что полиция будет работать более профессионально.
Раньше везде можно было встретить милиционера, следящего за порядком. Тогда ещё дежурили народные дружины от разных организаций, доводилось участвовать и мне с повязкой дружинника на рукаве. Мы были уверены, что наша милиция нас бережёт. Мы её не боялись, она была наша, рабоче-крестьянская с 10 ноября 1917 года. А кого сейчас берегут эти многочисленные полицейские разных видов, разъезжающие на государственных машинах?
В те давние годы, особенно во время войны, женщины-милиционеры охраняли наш покой, мы часто слышали раздающиеся милицейские свистки, в помощь им были и дворники, дежурившие около своих домов. А сейчас и дворника-то днём с огнём не сыщешь. Машин было мало, на лошадях всё больше развозили по магазинам продукты, но регулировщики на многолюдных улицах несли свою службу. Милиция следила, все ли замаскированы окна домов, не проникает ли на улицу свет из квартир.
В Москве, когда я училась в 50-е годы прошлого века, горожане мало кто соблюдал правила перехода на другую сторону улицы, переходили, где им удобнее. Милицейский свисток останавливал их, а милиционер выписывал штраф. Я сама однажды видела, как артист Сергей Мартинсон перебегал улицу Горького от памятника Юрию Долгорукому наискосок к Брюсовскому переулку. Конечно, движение на проезжей части было не столь велико, как ныне. Посмотрите фильмы тех лет, в них старая Москва осталась нам на память.
Мне тоже приходилось оправдываться перед милиционером, который услыхал звук милицейского свистка и хотел его у меня отобрать. Мы тогда с ребятами сидели на лавочке у нашего дома, и я стала своё искусство демонстрировать. Пришлось мне и милиционеру показать, как я это умею делать.
Когда мы жили на улице Свободы, у пляжа на Набережной, мой старшенький катался на небольшом двухколёсном велосипеде, и вздумалось ему пойти купаться. На углу часто дежурил милиционер дядя Федя или дядя Петя, не помню, так вот ему-то сынишка и поручил покараулить свой велосипед. Убежал купаться, а когда вернулся, то дяди милиционера уже не было, закончилась его смена, и он сдал велосипед в милицию, что напротив кинотеатра «Мир». Там у них в подвале их стало на один велосипед больше! Доверяли мы своей милиции, она ведь наша была.
Когда произношу слово «полицейский», то иногда мне слышится слово «полицай». Война, как видно, глубоко врезалась мне в память! Чужое это название, как тело инородное.
Людмила Тимофеева
