Гришкины каникулы
| Фото Виктора Дрягуева
Продолжаем публикации небольших произведений Марины Ворониной.
|
Гришкины каникулы
Двенадцатилетняя жизнь Гришки Махова изменилась, когда прошлым летом он побывал с мамой на Белом море. Никогда не думал Гришка, что есть на свете место, где ему захочется остаться навсегда. Конечно, такое было невозможно. Прежде, нужно было вырасти. Но мама пообещала, что если сын сумеет самостоятельно заработать на билет до Белого моря, то в летние каникулы они вновь вернутся на острова. И Гришка приступил к осуществлению грандиозного плана, каждый миг вспоминая небывалые дни, пропахшие холодным северным ветром…
1
– Вытаскивай ее оттудова! Да потише, емеля, пальцы не обрежь. Не шурши! Тихом вытаскивай…
Парнишка потел, сопел, суетился – шуршал, словом, как мог. Миха напряженно наблюдал. С выдернутой из морских пучин мережи стекала вода, блестел вырванный хвост ламинарии, похожей на огромного плоского червя, пара каких-то рыбешек и – долгожданное бело-оранжевое чудо.
– Рвется! – испуганно шептал парнишка.
– Емеля… Дай-ко.
Двумя неуловимыми движениями рыбак освободил запутавшуюся в ячейках звезду и подал мальчику.
– Держи, звездочет.
Счастливый, тот прижал пахнущую тиной и солью добычу к щеке и засмеялся. Звезда!.. Его звезда, о которой столько мечталось – с ним! Не обидно и возвращаться. Хотя ужасно, до слез, этого не хотелось.
Сегодня Миха увозил ценителей экзотики обратно на материк. Эпопея Кимылищ завершилась. Не случалось у Гришки дней более заполненных и чудесных, чем короткое пребывание на островке посреди Белого моря.
С островным безлюдием – трое взрослых и он, – пронизанным несмолкаемым шумом тяжелых волн, воплями чаек в белесой вышине, запахом водорослей, не сравнивалось ничего, что он до сих пор знал и видел. Рыбалка с удочкой в речных камышах? Детский лепет! Раскаленный песок пляжа в Анапе? Скукотища!.. А когда сидишь на валуне, которому, может, тысяча лет, и смотришь на ниточку серого горизонта, с восторженным ужасом думая, что ты совершенно один посреди безбрежной холодной воды, и природа в любой момент может испытать тебя на смелость и прочность, – вот это жизнь!
Гришка очаровался островом сразу, едва баркас причалил к берегу.
– Как здесь необычно, необитаемо! – воскликнула мама, хотя в нескольких метрах виднелась крыша рыбацкой сторожки, и полоскался на сосне выцветший флаг.
Миха первым сошел с борта.
– Тихом вылазьте, сторожко, – протянул он женщинам загрубевшие, бардовые ладони. – За меня цепляйтесь.
Соскальзывая с каменистого покатого берега, команда кое-как выбралась на сушу.
– Ой, Михал Андреич, куда ты нас завез! – притворно пугалась тетя Лида, хозяйка беломорской дачи, упросившая соседа Миху свозить их на острова.
– Куда прошено было: на Кимылищский архипелаг. Да не пужайтесь. Здесь ни зверя, ни птицы нет. Только ветер воет.
Остров оказался таким маленьким, точно специально для Гришки. Не заблудишься, не потеряешься. Пока перетаскивали с лодки вещи и осматривались, он оббежал его целиком. Сплошная береговая скала, щелья по-поморски, плавно стекала в море и неизвестно, где могла заканчиваться. «Может, мы на вершине огромной горы? – воображал Гришка. – И совсем не на небесах, а на морском дне идет потусторонняя, с пришельцами, жизнь? И не прилетают они, а выныривают отсюда? Здоровско!… Что же это получается? Рыба-кит с деревней на спине – правда?!…
Поверху скала заросла разноцветным мхом и сухими лишайниками, в которых торчали низенькие корявые деревца. Вода блестела в каменных ямках. Гришка скинул сапоги с носками вместе, пошел по мху босиком, вслушиваясь, как мягко пружинит под ногами мшистая подушка.
– Эгей, малец! Где ты там? – зычно позвал Миха. – Чай вскипел. Айда за стол!..
Чаевничали за дощатым столом под раскидистой елкой. Солнце, и без того не горячее, хоть середина лета, совсем притухло, желтым пятном зависнув над морем. Розовые полосы означали, что начинается белая-белая ночь. Солнце так и не скроется за горизонтом, а дождется луны, и они станут разглядывать друг дружку. А завтра, в непогоду, Гришка увидит, как расцветится потемневшее от туч небо на золотую и серебряную половины, успевай головой вертеть, разглядывая северные чудеса!..
– Неужели ты владеешь всем этим? – обвела остров руками тетя Лида.
– Не отказываюсь: мое становище, – важно ответил Миха. – Еще деду тоню общество выделило.
– Какую Тоню? Жену?
– Тьфу на вас. Тоня – значит место личного промысла. Этот берег и есть – наша тоня. А дом батя собирал. Мне тогда, как ему, – кивнул он на Гришку, – годов было. Какие бревна лодками сюда тащили, какие со сплава подворовывали. Здесь и зимой, нужда пристанет, жить можно.
– И ты платишь с острова налоги?
– Зачем это?
– За собственность.
– Какая такая собственность! Кто желает, тот и живи, если силенок достанет. Кимылищи – они общие. Рыбаль, никто с места не сгонит. Да только мало охотников. Тут же сызмальства приучаться нужно. Белое море – оно с виду малое да простое, а на деле страх, какое коварное. Волна подымется, запрет на острове – молись Богу! А то течением встречным изотрёт… Столько людей утопло, пропало, с голоду сгинуло. По всему Поморью плач по рыбакам стоит, просто чужие не слышат, да и незачем им…
– Ты здесь один живешь? Не скучно? Женился бы, в сорок лет пора уж, – продолжала приставать тетя Лида.
– Рано мне, – захохотал Миха, широко распахнув беззубый рот. – Но, ежели хочешь – иди за меня замуж, так и быть, возьму! Рыбу ловить станем, солить, добрым людям продавать – на хлеб и водочку, чтоб согреться, хватит!.. Ну, посмеялись и будя. Пора сети ставить. Утром, Бог даст, знатную ушицу наварганим. Чтобы на вкус, значит, моря нашего гости испробовали!
– Мне с вами можно? – вскочил Гришка.
– А то ж. С помощником-то ловчее управляться. Пойди, надень в избушке из старого, что потеплее.
– Это опасно? – испуганно посмотрела мама.
– Не пужайтесь, мы недалече. В пределах видимости будем. Бросим сети и назад.
Влюбился Гришка в Кимылищи безоглядно. Пока другие пытались загорать или чистили очередной улов, он уходил с глаз подальше, опрокидывался в мох и глядел на облака. Дождавшись отлива, бродил по ребристому морскому дну, рассматривая в лужицах крохотных прозрачных креветок. Спать он напросился в пристройку, где когда-то держали ездовых собак. Пристройка была низенькой, чуть более полуметра высотой, просторной и почему-то с окошком. Может, все-таки не для собак предназначалась? Гришка лежал на широком тюфяке и представлял, что если вдруг война, он мог бы здесь занять оборону.
Просыпаясь рано, едва заслышав шуршание болотных михиных сапог, Гришка выползал из пристройки и помогал тому отчаливать в море. С собой, поднимать сети, рыбак его категорически не брал.
– Раз мамка против, так стало и быть, – пресек он уговоры. – Подрасти, присмотрись к делу нашему. На другой год, ежели не передумаешь, зуйком тебя на промысел возьму.
– Каким зуйком?
– Юнгой, по-нашему.
Часа через два, рассекая волны стареньким мотором, груженый баркас возвращался. И теперь Гришка был незаменим. Он тащил мокрые сети к сушильным жердям, взваливал, расправлял, учился выбирать из крепких ячеек попавшую рыбу, распознавал, какая из них какой породы.
– Не попалась твоя звезда сегодня, – пятый день говорил Миха. – Спит, видать, крепко. Не горюй. Еще добудем!
– Нету их здесь у вас, – отчаивался парнишка.
– Нету? Это ты зря. В другой раз на Кандалакшу пойдем. Вот где этой живности! Руками с берега ловить можно.
– Так не бывает. Это глубоководная фауна.
– Мал ты, не знаешь ничего. Фауну твою течением с Баренца заносит. Когда океан штормит, она в заливе непогоду пережидает… Горячие глаза у тебя, малец, – Миха взял Гришку за подбородок и долго смотрел. – Хорошо это. В море поперек души забираться нельзя – сгубит. А твоя душа, чую, наша, поморская. Даст тебе море всего, что ты захочешь…
И дало – приплыла звезда к Григорию! В самый отъезд, будто подарком за поведение.
С тем и покинули они северный край. Чтобы к следующему лету обязательно, непременно, чего бы ни стоило, сюда вернуться.
Аккуратно высушенная, тонкая и невесомая, беломорская звезда стала залогом Гришкиного возвращения к Михе. Звезда лежала в специальной коробочке, и время от времени Григорий вынимал ее, прижимал к лицу, глубоко вдыхая соленый, чуть подгнивший, запах. Так же благоухали и привезенные с собой водоросли: клочок похожей на ягель красной анфельции и пучок потемневшего фукуса, подобранных на мокрых скалах.
В библиотеках Гришка нарыл, сколько смог, книг по русскому Северу. Были здесь и карельские сказки, и научные труды по морской флоре и фауне, и атласы с путеводителями, и детские рассказики о рыбаках. Читал, изучал, с наслаждением готовился к встрече со студеными берегами.
Но к концу учебного года мамины планы изменились.
– Этим летом, сын, мы останемся дома.
– Как?!
– Так. Обстоятельства. Мне дали отдел, хочу как следует разобраться в делах, пока люди отдыхают. Карьера, малыш. Извини. Надо и тебе поискать занятие в городе. Даже не знаю, что придумать… Загорай, что ли.
– У тебя нет денег ехать в Карелию? – едва не заплакал Григорий от горького известия.
– И денег лишних нет, и времени. Не расстраивайся! Через год поедем на Север сразу на месяц. Или на два. Обещаю.
И наполнилось Гришкино сердце печалью. Сокрушенный неожиданностью, он не мог взять в толк: неужели мама может быть такой жестокой?! Ведь она знала, как считает он дни до встречи с морем, у которого оказалось еще одно, сказочное, имя – Гандвиг!.. Как жить? Что делать?! Точно ли состоится поездка потом, не сорвется ли, как сорвалась эта? Неужели Гандвиг – его неосуществимая мечта? Ну как же так? Ведь море совсем рядом, достаточно сесть на поезд. Всего-то сутки в пути. Почему у взрослых всё так сложно!..
Когда горестное отчаяние совсем уже согнуло Гришку, мама и предложила – заработай сам.
– Докажи, что правда мечтаешь о Белом море! Используй каникулы с толком. Испытай свою волю прежде всего здесь, чтобы суметь потом доказать ее там. А Михе я напишу. Он дождется тебя, непременно дождется.
