Рассказ к профессиональному празднику

В первое воскресенье июля профессиональный праздник – День работников морского и речного флота.

Андрей Меньшутин «Умба и сто тысяч бутылок водки»

Везли мы в эту самую Умбу, которая находится аж за Полярным кругом, cто тысяч бутылок водки. Довезли, конечно, чуть меньше, но в пределах нормы на бой при погрузках-разгрузках и перевозках…
В наш «ВолгоБалт-146» влезло бы и несколько миллионов бутылок этой самой водки… но больше видать не было. Грузили нас этим богатством в Петрозаводске, соответственно, и водка была местного розлива… Петрозаводского ЛВЗ.

Водка в принципе была очень даже неплохая… многое, правда, зависело от смены. Местные профессионалы по синему чернильному штампу с обратной стороны этикетки определяли, не открывая самой бутылки, качество ее содержимого!

В зависимости от номера смены она была мягче или злее… сильнее градусом или немного слабее. Ну, в нашем случае речь шла больше о количестве.

Грузили в первый, носовой трюм. Люк который вел с грузовой палубы в этот самый трюм опечатали. Дали в придачу двух экспедиторов, сопровождающих и вперед, по Онежскому озеру, Беломорско-Балтийскому каналу, ну, а там и по Белому морю не так уж и далеко до этой самой Умбы.

Экспедиторов я видел всего пару раз и по странному стечению обстоятельств — почти трезвыми. Рейсам с водкой на борту наше родное Беломорско-Онежское пароходство уделяло особое внимание. Были случаи, когда такие пароходы не выходили на связь по нескольку суток. Радист обязан был давать точку с координатами парохода каждый день, но и он… иногда был не в силах это сделать!
Искать начинали не сразу — мало ли может чего сломалось или еще какие обстоятельства непреодолимой силы?! «Танцевали» обычно от последнего выхода на сеанс связи и другим теплоходам, находящимся, примерно, в том же районе — давали запрос: не встречали ли они этого самого пьяного парохода?

Кто-нибудь из других наших теплоходов, проходящих мимо стоявшего на якорях или вообще уткнувшегося носом в берег сухогруза, гудел долго и нудно и, если никто не отвечал и не показывался на палубе, то спускали рабочий катер или мотобот, и отправлялись приводить коллег в чувство…

Мне все-таки кажется, что это флотские байки… какая-то часть экипажа может, конечно, напиться. Но как правило — это не больше одной трети экипажа. Вахта дело святое… так что и вахтенные штурман с механиком и как минимум один матрос — всегда должны быть трезвыми. Да и при проходе ББК большую часть времени  капитан проводит или в рубке или на крыльях мостика. Старший механик тоже всю машину чаще контролирует. Да и вообще… перед каналом проверяют все и всех. Да и на озере и особенно в канале судоходная инспекция зверствует… Судя по нашему теплоходу и его экипажу… в пьяных рейсах вообще никто не пьет! Кроме… самих сопровождающих груз.
Когда-то давно и по старому штатному расписанию… на сухогрузах нашего типа экипаж был почти в двадцать человек! Прогресс не остановишь да и совмещенку вводили-расширяли, так что осталось в судовой роли пятнадцать человек. Правда, эта самая судовая роль… иногда и на время увеличивалась раза в два — по независящим от пароходства причинам, ну, об этом потом — если получится.
Пара кают была иногда свободной, в них и поселили на время рейса водочных экспедиторов. По правому борту — один из входов в МО был как раз рядом с периодически пустующими каютами. Посмотрев для порядка, как там ведет себя КОАВ 200 (отопительный котёл)… я как раз шел по этому правому коридору на главной палубе к двери в машинное отделение. Дверь из каюты экспедитора открылась и в коридорчик вышел… Он. Наверное, так… тьфу, тьфу, тьфу… выглядит черт у дверей в преисподнюю. Во всяком случае — взгляд почти такой же. Я быстренько нырнул в тамбур МО и шустрее обычного съехал на руках по поручням крутого трапа, как и принято на флоте — не касаясь практически ступенек.

Трапы хоть и красились чуть ли не каждый год, но поручни были блестяще отшлифованными руками до зеркального блеска. Особенным писком считалось пролететь весь трап, только едва касаясь поручней и ни одной из более двадцати с чем-то ступеней!
Впрочем, увидев такое — пролетишь и вообще без рук… Ну, а водку… пусть и из запломбированного трюма и опечатанного люка — на своем родном пароходе достать не проблема. Главное, было собирать горлышки от бутылок и с непременно целыми на них крышечками.
Выпив очередной запас… кто-нибудь из более-менее живых экспедиторов с помощью боцмана добирался до трюма с водкой — там уж боцман доставал сколько надо. Бутылки разбивали и через десяток слоев марли — процеживали водку в бидончик. Горлышки всегда были целыми и собирались для отчета и в качестве приложения к акту о сдаче груза.
Из всего нашего экипажа пили эту водку, и то редко и немного, всего два человека. Просто, наверное, когда ее много и она всегда рядом, не очень-то и хочется ее пить!

Пришли мы в Умбу — почти на полсуток раньше положенного. Наш «ВолгоБалт-146» по каналу бегал практически быстрее всех в пароходстве… и минимум часов на десять-двенадцать перекрывал время, отводимое на прохождение ББК. Причалом в Умбе служил плавучий кран… после проверки пломб на трюмах и люках — водку выгружали на что-то деревянное на берегу. Главными были две женщины приемщицы и десятка два непонятных мужиков. Эти самые местные докеры попытались спрятать целый подъем — ящиков в двадцать водки… за один из штабелей с дровами на берегу. Второй штурман заметил их вовремя, и весь груз сдали без замечаний. Норму по бою… мы «недовыполнили» раза в два…

<!— Yandex.RTB R-A-2524956-5 —>