РУССКИЕ ПОЛЯРНЫЕ МОРЕХОДЫ

Стр. 22

до Баренца, с именем которого обычно связывают „открытие» Шпицбергена.
   Предание поморского рода Старостиных говорит о том, что первые Старостины стали ходить на Шпицберген, считая его, как и их западноевропейские современники, Гренландией, еще до основания Соловецкого монастыря, т. е. до 1435 г. Старостины плавали на Шпицберген сотни лет. Они имели свои базы на западном берегу Шпицбергена в бухте, носившей название Старостинской. Позднее голландцы переименовали ее в Клокбай, а англичане в Беллсунд, что означает „Колокольный залив», так как здесь, у избы Старостиных, был найден колокол, завезенный сюда в давние времена одним  из членов поморского рода Старостиных. Иван Старостин провел на Шпицбергене 32 зимы и похо- ронен в 1826 г. в Гринхарбуре. Его именем назван Южный мыс в Айсфьорде.
   Быть может, русские плавали и еще дальше на запад, достигая берегов Гренландии.
Датский король Фридерик II (XVI в.) заинтересовался судьбой скандинавских колоний в Гренландии, в свое время столь многочисленных и богатых, а позднее отрезанных ледяной стеной от всего остального мира. Стремясь установить связь с Гренландией, он искал для этого по всему Северу человека, который знал бы и указал дорогу туда. И такой человек нашелся. Это был русский кормщик Павел Нищец (Никитич) из Колы. Купец Людвиг Мунк сообщил королю, что в 1575 г. тронтгеймские купцы встретили Павла Нищеца, который брался провести суда в Гренландию.

   В ответ 11 марта 1576 г. Фридерик писал:
   „Людвигу Мунку, об одном русском, который посещает Гренландию.
Известно нам стало из того сообщения, что прошлым летом несколько тронтгеймских бюргеров вступили в Варде в сношения с одним русским кормщиком Павлом Нищецом, живущим в Мальмусе и обыкновенно ежегодно около Варфоломеева дня плавающим в Гренландию, который уведомил их, что если за его труды ему дадут некоторое вознаграждение, он, пожалуй, сообщит им данные об этой земле и проведет туда их суда. Поэтому прошу тебя узнать, какие издержки потребуются для исследования вышеназванной земли, и рядом с этим сообщить, найдутся ли в Тронтгейме бюргеры, которые пожелали бы отдать под фрахт для того (путешествия) свои суда, как сообщал далее…

—

Стр. 23

И нам угодно поручить тебе сторговаться с вышезванным русским кормщиком, чтобы он предоставил себя в распоряжение для такого рода предприятия, а равно условиться с несколькими бюргерами из Тронтгейма, чтобы они предоставили свои суда для этого, так чтобы это путешествие могло состояться в текущую осень».
   Если Фридерик II под Гренландией подразумевал Гренландию, и только именно ее, то что считал Гренландией Павел Нищец — сказать трудно. Быть может, Гренландией в его представлении был Шпицберген, но, быть может, он доходил и до побережья Гренландии, некогда довольно густо заселенного.
   Это тем более понятно, что расстояние от Шпицбергена до Гренландии не очень велико, а конец XVI в., как мы уже говорили, ознаменовался кратковременным, но весьма ощутительным для мореходов потеплением в Арктике. Поэтому нет оснований категорически отрицать возможность плаванья русского помора из Колы Павла Нищеца не на Шпицберген, а в Гренландию, о которой в России знали давно. Уже в начале ХVІ в. Герберштейн узнал в России о том, что „неведомая земля Энгреноланд“, т. е. Гренландия, отделена от Швеции и Норвегии Северным Ледовитым океаном. Об „Энгреноланде» Герберштейн писал: «Я слышал, что она отделена от сношений или торговли с людьми наших стран как по причине высоких гор, которые твердеют, покрытые вечными снегами, так и по причине плавающего в море вечного льда (так что он затрудняет плавание и делает его опасным) и потому неизвестна».
   Описание „неведомой земли Энгреноланд“ может относиться не только к Шпицбергену, но и к Гренландии.
   Интересно отметить, что голландец Оливер Брюннель, поступивший на службу к датскому королю после длительного пребывания в России, где он служил у Строгановых и плавал по северным морям, по приказу короля трижды плавал на Север для отыскания потерянного пути из Дании в Гренландию.
   Не из России ли привез он сведения о пути в Гренландию, почерпнутые им от первых русских поморов?
   Есть указание на то, что во времена Ивана Грозного англичане надеялись найти путь из Белого моря в Гренландию. От Англии ближе до Гренландии, чем из Белого моря. Не рассчитывали ли англичане на русских „кормщиков“, которые могли указать им путь?

—

Стр. 24

   Таким образом, не утверждая в категорической форме, мы можем выдвинуть в качестве предположения, что Павел Нищец собирался вести зафрахтованные Фридериком II суда тронтгеймских купцов именно в Гренландию, где в это время угасали скандинавские колонии.
   Мы не знаем, была ли предпринята эта экспедиция, но попытка Фридерика II проложить руками русского кормщика путь в Гренландию является одной из ярких страниц истории русского мореходства.
   В самом начале XVII в. (1605 г.) в Самаре жил некто Афанасий из Усть-Колы. „И ездил он по морю на морских судах 17 лет, и ходил в темную землю, и тамо тьма стоит, что гора темная; издали поверх тьмы тоя видать горы снежные  в красный день»,— говорит старинное сказание. „Темная земля» — скорее всего Шпицберген, поражавший всех мореходов своими высокими, снежными суровыми горами.
   Так плавали на Шпицберген отважные русские. „Открывавшие» далекий Шпицберген голландские и английские моряки и китобои с удивлением находили этом далеком острове, где, как казалось, до них не ступала нога человека, развалины русских изб на покинутых становищах и сиротливо стоящие среди угрюмых скал деревянные кресты.
   Везде на крайнем севере Европы, на Белом и Баренцовом морях русские поморы прокладывали путь.
   Стивен Барро должен был отметить искусство русских поморов — Гавриила, Кирилла, Лошака и Федора — и большую помощь, которую они ему оказали.
   Смелые русские поморы заселяли „край непуганых птиц“, „бежали парусом» на Новую Землю и Шпицберген, „ходили “ морем на Обь и Таз, открывали моря, острова, проливы и реки.
   Западноевропейские путешественники, дипломаты и ученые обязаны русским поморам своими знаниями европейского и азиатского Севера и морей Ледовитого океана.
   Путешественники, ученые, дипломаты Виллоуби, Ченслер, Стивен Барро, Артур Пит, Виллем Баренц, Джон Горсей, Сигизмунд Герберштейн, Антон Дженкинсон, Павел Иовий, Антонио Поссевин, Джильс Флетчер и другие обязаны своей осведомленностью русским людям. Выдающиеся писатели Англии той поры Джон Мильтон и Даниэль Дефо черпали материалы из прошедших через множество рук „сказок» русских землепроходцев.

—

Стр.25

   Интересно отметить, что никто из иностранцев не мог проникнуть на восток дальше Югорского Шара — ни Баренц, ни Барро, ни Ченслер, ни Нэй. Проник, и то лишь до Костина Шара, голландец Оливер Брюннель, но только потому, что долго жил у Строгановых и многому научился у русских мореходов.
   Вслед за поморами устремлялись на Север крупные купцы и „государевы люди». Строгановы построили в устье Северной Двины два корабля (1581 г.) и искали в Антверпене сведущих моряков. Некоронованные короли русского Севера Строгановы собирались исследовать Сибирь со стороны Ледовитого океана и, в частности, найти путь к мысу Табин, т. е. северо-восточной оконечности Азии, откуда, по средневековой легенде, начинался путь в Китай.
   Для поездки по Белому морю, и даже более, для того, чтобы завести на Белом море флот, долженствовавший превратить Россию в могучую мореходную державу, Иван Грозный закладывал в Вологде десятки судов, о которых он говорил английским путешественником и дипломатом Джеромом Горсеем. Из записок Горсея, проведшего в России 17 лет, мы узнаем, что русский царь в беседе с ним интересовался, видел ли он «большие суда и барки, построенные в Вологде“. Когда Горсей ответил, что видел, царь с негодованием спросил: „Какой изменник показал их тебе?» Горсей поражался их богатой отделке. На вопрос Грозного: „Сколько их»? — он ответил: «Я видел не более двадцати, ваше величество“. — „В скором времени ты их увидишь сорок…» Царь интересовался конструкцией английских судов, их вооружением, снаряжением, распорядком дня на них и т. п. Этот флот должен был вначале укрепить позиции России на Белом, а потом и на Балтийском море.
   В 1571 г. анонимный итальянский автор, проживавший в Москве около 1553—1557 гг., указывал в своем письме на родину о серьезном намерении Ивана Грозного проложить пути по северным морям и добиться открытия северо-восточного прохода. Он сообщает, что во времена пребывания его в Москве „нашлись некоторые отважные люди, готовые открыть океан с этой стороны (путь в Индию и Китай через моря и реки русского Севера — В. М.); они рассказали, что река Двина, увлекая за собой множество рек, стремительным течением направляется к северу, где находится такое неизмеримое море, что, плывя из Индии в Китай вдоль правого берега, можно удобно пройти (сюда) с кораблями…

—

Оцените публикацию. (+5 баллов, 1 - всего оценок)

Загрузка...