По Северу дикому
Шум водопада все усиливался и усиливался, когда мы, спускаясь с крутого берега, приближались к деревянному мосту, перекинутому через реку Суну. Из-за густого леса водопада все еще не было видно. Воздух делался все влажнее и влажнее. Сырость тотчас же дала себя знать на платье, и оно начало сыреть. Ближе к мосту – и в воздухе уже носилась водяная пыль, распространяемая брызгами водопада. Мириады комаров облепили нас и принялись жалить. Не было возможности даже отмахиваться от них. Они лезли в ноздри, попадали в рот, десятками садились на лицо и на руки. Но вот мы ступили на мост, весь влажный от водяной пыли, и перед нами открылась величественная картина водопада Кивач. Река Суна летела с высоты семи сажен, образуя из себя водяную гору, клокочущую, пенящуюся, выбрасывающую столбы брызг, которые, ударяясь об отвесные скалы, высящиеся по одну сторону, дробились в свою очередь в водяную пыль. Невольно немеешь при виде этой величественной картины и останавливаешься, как одеревенелый.
С моста, находящегося саженях в 50–60 от водопада – лучший вид на водопад, хотя деталей падения реки здесь не видать. Тут наблюдается водопад только в общем и en face. Детали же падения Суны надо видеть с деревянного трапа, идущего от моста к беседке, расположенной на громадной скале над водопадом, и из самой беседки. На этом трапе водяная пыль становится все гуще и гуще по мере приближения к беседке. По лестнице, ведущей к беседке, становится уже мокро, и ступени ее, чем выше, тем делаются более скользкими. Отсчитав ступеней 70–80, мы уже в беседке, с колонн и перил которой буквально струится вода, осаждаясь от водяной пыли, выбрасываемой водопадом на высоту 14–15 сажен. Здесь происходит невольное умыванье. Весь человек покрывается водяною пылью, пыль эта, соединяясь на теле, превращается в капли, и они текут потоками по лицу. Я попробовал закурить папиросу в беседке. Спичка вспыхнула, папироса закурилась, но после двух-трех затяжек намокла и потухла.
Из беседки этой наблюдается темя водопада, если можно так выразиться. Отсюда видно, что река, прежде чем сброситься с высокой скалы, проходит два порога, расстоянием один от другого на сажень, два порога, представляющих из себя ступени не более аршина вышины. Река эта, шириною в 25 сажень, падает, впрочем, не вся, с отвесной скалы, а только одна половина ее, другая же половина дробится между скал на несколько частей и падает отдельными водопадами, проходя несколько более или менее высоких ступеней. Один из этих маленьких водопадов превращен в водопровод и спущен в деревянный желоб с сажень ширины. Когда-то по этому желобу спускали сплавлявшиеся по реке Суне бревна, направляя их в Онежское озеро, но ныне желоб обветшал, подгнил, непослушная вода подмыла и подняла доски и струится под желобом.
Стоя в беседке и наслаждаясь видом бушующего, ревущего водопада, я повторял мысленно стихи Державина, воспевшего этот водопад еще в прошлом столетии в бытность свою губернатором Олонецкого края:
«Алмазна сыплется гора
С высот четыремя скалами,
Жемчугу бездна и сребра,
Кипит внизу, бьет вверх буграми,
От брызгов синий холм стоит.
Далече рев в лесу гремит».
Я наблюдал водопад в 6 часу дня, при пасмурном небе, но, говорят, он представляет собой еще более грандиозное зрелище при восходе солнца, когда яркие лучи его, пронизывая водяную пыль, производят радугу, играющую всеми цветами. Замечательна также пена, которою покрыта река у водопада. Пена эта, образуемая водопадом, лежит сплошною массою около берегов, струится по течению реки и долго-долго не рассеивается. Вид пены, напоминающей снег, особенно красив от контраста его со свежею и густою зеленью обоих берегов. Говорят, что эта пена встречается в реке даже за несколько верст от водопада.
Но как ни прекрасна картина водопада из беседки, долго в этой беседке по причине чрезмерной мокроты оставаться было нельзя, не рискуя простудиться, и мы отправились в так называемый павильон, находящейся на другой стороне водопада.
Павильон этот находится на левом берегу водопада, на зубчатой скале. Он двухэтажный, состоит из трех больших комнат внизу и одной вверху, и был построен Горным ведомством, в ведении которого находится Кивач, в 1858 г., к приезду на водопад государя Александра II вместе с принцем Виртембергским.
При павильоне имеются два строения: кухня и сторожка для караульного. Дабы приютиться в павильоне, нужно достать в Горном ведомстве в Петрозаводске билет, что я и исполнил. Живущий при павильоне сторож отобрал от нас билет и впустил нас в комнаты.
Из павильона открывается третий вид на Кивач, но уж гораздо худший, чем два первые. Здесь видны в деталях те малые скалы, по которым низвергается вода отдельных малых водопадов. Поместившись на террасе павильона за чаепитием, я наблюдал эти скалы. Некоторые из них, непокрытые водою, были испещрены надписями, сделанными мелом или белою краскою. Крупными буквами было выведено: «Элиз и Вольдемар, Петя и Нюта, Люба и Саша» и т. п. Перила террасы были также покрыты надписями. Здесь уже были вырезаны перочинным ножом и записаны карандашом целые воспоминания о проведенном на Киваче времени какими-то Nicolas, Annette’aми и т. д., с обозначением года и числа. Были здесь, как водится, и нецензурные слова и выражения.
Странно, что Горное ведомство, впуская в павильон по билетам, не завело книгу, которая могла бы храниться у сторожа, и в нее-то бы и записывали свои фамилии посещающие водопад. За границей такие книги находятся везде у сторожей, состоящих при каких-либо достопримечательных местах или зданиях. Уж ежели павильон делали по заграничному образцу (говорят, он скопирован с такой же постройки у Рейнского водопада), то отчего же не завести по заграничному образцу и книги.
– Ушицы не прикажете ли сварить? Рыбка свежая есть, – предложил нам сторож, когда мы окончили чаепитие, но мы от ушицы отказались, решив ехать обратно, ибо погода не благоприятствовала: было пасмурно, холодно, горизонт заволакивало еще большими свинцо-серыми тучами. Сырость проникала до костей.
Пробыв на Киваче три часа, мы уезжали изжаленные комарами до опухоли, до волдырей. Комары искусали нас в тысячах местах. Проезжая еще раз по мосту, мы еще раз полюбовались величественным зрелищем водопада и въехали в просеку дремучего леса. Звенел колокольчик под дугой нашего коренника, тише и тише становился шум Кивача и вскоре совсем перестал быть слышным.
Уезжая с Кивача, я сравнивал его с другими виденными мною водопадами. Я видел Рейнский водопад, я видел Наровский водопад, но, по-моему, Кивач, где высота падения воды значительно более, производит неизмеримо более сильное впечатление на зрителя. С так называемым водопадом Иматрой, который я тоже видел, Кивач и сравнивать нельзя, так как Иматра прежде всего не водопад, а только водоскат, гигантские пороги, которые, несмотря на свою живописность, все-таки уступают Кивачу и в самой живописности и далеко не производят того потрясающего впечатления, которое производит Кивач своею дикостью и своим величием, вселяя в взирающего на него даже какое-то благоговейное чувство.
из книги
Н.А. Лейкин «По Северу дикому:
Путешествие из Петербурга в Архангельск и обратно.
Поездка на водопад Кивач»
Санкт-Петербург, 1904
Читать книгу по ссылке По северу дикому
(Пока оценок нет)
Загрузка...